Перед «поступлением» в гарем девушка проходила ряд испытаний. Прежде всего ее осматривали врач и акушерка; потом она должна была провести в гареме ночь - нужно было проверить не храпит ли она во сне.
В гареме девушкам давали новые, персидские имена, например Дурришех-вар, Рухшах, Хошева: по сравнению с турецкими, которые считались грубыми и простонародными, они казались мелодичными, изящными и даже возвышенными, ведь персидский был языком поэзии и искусства. Размещали наложниц в специально отведенных для них покоях, расположение которых зависело от возраста девушек.

Первоначально гарем находился в Бейязите, в Старом дворце. В XVI веке его перенесли во дворец Топкапы. Обучение девушки проходили в Старом дворце (сейчас там размещается Стамбульский университет). Под надзором женщин более высокого ранга они учились читать, танцевать, играть на музыкальных инструментах; изучали основы ислама и турецкой культуры, этикет, искусство ведения беседы, рукоделие, каллиграфию, а также особый, благозвучный «придворный язык» (полагалось говорить, например, гелоорум вместо гелийорум, «прихожу», и гидоорум вместо гидийорум, «ухожу»). Надо сказать, что в гареме девушки получали очень неплохое для того времени образование, особенно в области языка и литературы. Об этом свидетельствуют прекрасные образцы каллиграфии, а также письма Хюррем-султан к своему мужу, Сулей-ману Великолепному.

После «курса обучения» девушек представляли султану. Если он одобрял новую наложницу и выражал желание разделить с ней ложе, она становилась гёзде («пользующаяся благосклонностью») и переселялась в гарем Топкапы, где с нетерпением ожидала встречи с монархом.

Началом «карьеры» наложницы, как правило, становилась ее беременность. Но никто не мог даже предположить, каких высот девушка сможет достичь на этом поприще. Если ей удавалось привлечь султана умом и красотой да еще и родить ему сына, со временем она могла стать валиде-султан - матерью султана и правительницей гарема.
Немало свободного времени наложницы посвящали играм и танцам. Кроме танцовщиц в традиционных костюмах выступали также наложницы в мужской одежде. Особенно популярными были «танец верблюжонка» и очень быстрый «танец зайчика». В XIX веке на развлечения, принятые в гареме, немалое влияние оказала западная культура: любимым увеселением стали театральные представления, которые девушки разыгрывали друг перед другом и даже для самого султана. Наложницы, обучавшиеся пению и танцам, получали таким образом шанс показать свое мастерство.

Однако жизнь гарема не ограничивалась его территорией. Особое значение для всех обитателей харем-и хумаюн имел обычай халвет - так называли увеселения, которые устраивали в садах дворца и на специальных городских площадках. О халветах гарем уведомляли заранее письменным распоряжением султана. В назначенный день евнухи выкрикивали «халвет!» - девушки бросались в сад, где все уже было готово для празднества, и веселились там от души. Вечером, когда евнухи вновь восклицали «халвет!», все возвращались во дворец.

За пределы дворца женщины могли выходить и на специально организованные прогулки - в основном в Саадабад, султанскую резиденцию на окраине Стамбула, на речке Каытхане. Приготовления к таким гуляниям шли несколько недель. В назначенный день участницы «выхода» небольшими группами на повозках отправлялись к месту назначения. Возглавляла процессию повозка валиде-султан. Как только они достигали заранее установленных палаток, начиналось грандиозное торжество.

Другой возможностью отвлечься от порой довольно мрачной атмосферы гарема были церемонии обручения и свадьбы дочерей и племянниц султана. Празднества, как и приготовления к ним, продолжались до поздней ночи. С рассветом суета и сутолока возобновлялись, казалось, с того момента, на котором были приостановлены накануне.

Вопреки распространенному мнению гарем не был царством безмятежного покоя. Атмосфера и порядки здесь во многом зависели от носительницы титула валиде-султан - повелительницы харем-и хумаюн. Для гарема фигура матери султана значила то же, что и ее сын для всего дворца. Все обитатели харем-и хумаюн находились под ее контролем и в ее распоряжении, валиде-султан выделялось втрое больше денег из казны, чем великому визирю.

Но в Османской империи не было традиции «правящих королев», и такая ситуация не могла вызвать одобрение среди турок. Историки того времени осуждали столь сильное влияние женщин на управление государством и всячески критиковали действия валиде-султан. Они считали, что «женский султанат» стал одной из причин кризиса, постигшего в XVII веке Османскую империю (было проиграно несколько крупных военных кампаний, падал уровень жизни, в столице и на окраинах страны вспыхивали мятежи). Поэтому неудивительно, что в нашем распоряжении оказались только очень негативные воспоминания о султаншах. Греческий писатель начала XIX века Константин Ба-зили так писал о женщинах гарема: «Они не испытали ни вольности детских лет, ни материнской радости... Любовь вспыхивает на их лицах среди мучений ревности и следов тайных скорбей». Но не стоит забывать, что валиде-султан брали бразды правления в свои руки в очень непростое время, когда стране угрожал вакуум власти. К тому же это была борьба не только среди женщин: в жестоких противостояниях определялось, кто станет правителем государства. Если валиде-султан удавалось отстоять притязания своих сыновей на трон, они заботились и о появлении наследников, ведь превыше всего эти женщины ставили продолжение династии, а значит, и дальнейшее существование империи.

В XIX веке гарему пришлось приспосабливаться к новой жизни: дочери знатных людей получали блестящее образование и даже выезжали «в свет», и девушки, воспитанные во дворце, уже не могли с ними соперничать. В начале XX века харем-и хумаюн был распущен.

В представлениях европейцев гарем по-прежнему остается «золотой клеткой», где проводили жизнь несчастные рабыни похоти и сладострастия. Но это лишь поверхностный и предвзятый взгляд человека «иного племени». Может показаться удивительным, но в истории Османского государства эти «душные темницы» для многих людей стали своего рода университетом, дали возможность получить образование и реализовать честолюбивые замыслы.

Тайной была покрыта жизнь не только наложниц, но и гарем-ага- старших евнухов харем-и хумаюн. Как правило, они попадали во дворец из Южной Абиссинии и Судана: чернокожих юношей похищали, переправляли в Верхний Египет, где в коптских монастырях делали евнухами, а потом продавали. Старшим надзирателем гарема был глава черных евнухов, имевший ранг визиря. Во дворце Топкапы служили исключительно непривлекательные евнухи, которые не могли вызвать у наложниц какие-либо чувства.

Они были довольно инфантильны, предпочитали проводить время в невинных забавах с птицами и животными, много ели и все время сплетничали. Что же касается гарем-ага, то они играли очень важную роль в государственных делах. Во время правления султана Мурада III вместе с ростом числа наложниц увеличивались также доходы и значение старших евнухов. Особенное влияние на управление империей они приобрели в XVII веке, в период ослабления государственной власти. Но в XIX веке гарем-ага были понижены в ранге, уменьшилось и их политическое влияние.

Женщины гарема оставались в тени вплоть до конца XVI века. В XVII столетии во главе государства неоднократно оказывались малолетние султаны, и фактически в это время управляли страной их матери. Самой могущественной из таких правительниц была валиде-султан Косем, правившая с 1623 года, когда султанами были ее сыновья Мурад и Ибрагим. Она не покидала Топ-капы, даже когда у власти был ее внук, и удостоилась Но в Османской империи не было традиции «правящих королев», и такая ситуация не могла вызвать одобрение среди турок.

Историки того времени осуждали столь сильное влияние женщин на управление государством и всячески критиковали действия валиде-султан. Они считали, что «женский султанат» стал одной из причин кризиса, постигшего в XVII веке Османскую империю (было проиграно несколько крупных военных кампаний, падал уровень жизни, в столице и на окраинах страны вспыхивали мятежи). Поэтому неудивительно, что в нашем распоряжении оказались только очень негативные воспоминания о султаншах. Греческий писатель начала XIX века Константин Ба-зили так писал о женщинах гарема: «Они не испытали ни вольности детских лет, ни материнской радости... Любовь вспыхивает на их лицах среди мучений ревности и следов тайных скорбей».

Но не стоит забывать, что валиде-султан брали бразды правления в свои руки в очень непростое время, когда стране угрожал вакуум власти. К тому же это была борьба не только среди женщин: в жестоких противостояниях определялось, кто станет правителем государства. Если валиде-султан удавалось отстоять притязания своих сыновей на трон, они заботились и о появлении наследников, ведь превыше всего эти женщины ставили продолжение династии, а значит, и дальнейшее существование империи.